Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-5 [СИ]

— Интересно… — задумчиво произнес он

— Американское правительство — сказал американец — по-прежнему заинтересовано в тесном сотрудничестве с пакистанскими элитами. А мы — заинтересованы в сотрудничестве с пакистанской разведкой. Заинтересованы в информации, которой вы можете с нами поделиться. Нам отрекомендовали вас как разумного и вменяемого человека. Можете сами распределить эти деньги так, как считаете нужным. Если у вас появятся… другие расходные статьи, даже довольно крупные — обсудите их с нами… мы постараемся понять.

Как считаете нужным.

Генерал многозначительно обвел глазами комнату.

— О, не беспокойтесь. Мне не нужно писать отчет о проделанной работе.

Это значило, что американец — посланник с самого верха.

— Касаемо распределения… возьмите свою долю — сказал генерал.

Американец настороженно посмотрел на него. Генерал кивнул. Американец погрузился в лихорадочный просчет вариантов — не провокация ли это и что ему это даст. Но времени заняло это немного.

— Бакшиш — пояснил генерал — так ведут дела на Востоке. В любой сделке — довольны должны быть обе стороны, иначе ничего не выгорит… я правильно выразился?

Американец белозубо улыбнулся

— Однако… Я думаю, мы сработаемся. Двадцать[44] — нормально будет?

— Вполне.

Американец достал четыре обандероленных блока. В каждом по сто тысяч долларов новенькими, хрустящими Франклинами — четыреста тысяч долларов. Если учесть, что с этого не надо платить налоги, это черный, никем не учтенный нал — сумма становится больше раза в полтора. Стоимость очень неплохой квартиры в Вашингтоне. Метнулся глазами… — надо было во что-то положить.

Генерал вытащил из кармана плотно сложенный непрозрачный магазинный пакет из плотного пластика. Протянул его американцу.

— Держите…

Завербовать человека за его же собственные деньги — это надо уметь…

Мешхед, Исламское государство Иран

Международный аэропорт Шахида Хашеми Неджада

11 мая 2013 года

Из всех разведок в мире — наилучшие разведывательные позиции в Иране были у ISI, Межведомственной разведывательной службы Пакистана. Иран был крайне закрытой страной — но в то же время страной богатой, намного богаче, чем себе это представлял окружающий мир. Нефтяной бум начала тысячелетия коснулся и Ирана: нефтяная инфраструктура, при шахе бывшая наисовременнейшей изрядно обветшала, месторождения страдали от дурного, неграмотного управления и эксплуатации. Но и того, что и удавалось выручить от продали иранской нефти и газа — хватило, чтобы модернизировать всю промышленность страны, сильно обновить городскую застройку — и деньги оставались даже на популистские проекты, такие как Бордж-е-Милад, самое высокое здание Ирана, четвертая по высоте в мире — почти один в один скопированная с башни в Монреале. Или поддержка движения Хезбалла, которое за десять лет из маргинальной террористической группировки превратилось в ведущую силу на Среднем Востоке.

Тарик, приемный сын генерала Шарифа, опытный оперативник — для того, чтобы достичь нужного ему места выбрал кружной, сложный маршрут. Перед тем, как отправиться в путь, он старательно, больше месяца отращивал бороду: борода — ваджиб.[45] С надежными документами — он вылетел в Киркук, в Курдистан. Там он нанял машину, иранского таксиста на стареньком Мерседесе — и поехал через полстраны в Наджаф, город на юг от Багдада, примерно на полпути между Багдадом и Басрой, южными воротами Ирака. Таксист попался словоохотливый продувной, их не остановили ни на одном из постов, где иракские полицейские изнемогая от жары спали в новеньких украинских бронетранспортерах. Тарик так же был словоохотливым, он расплачивался по счетчику каждые два часа, а когда они заезжали в придорожную едальню — платил за обоих. Всем этим — он чрезвычайно расположил к себе таксиста, молодого иракского шиита — и он рассказал незнакомцу то, о чем может быть, стоило бы и промолчать…

В Наджафе — он задержался на два дня. На Востоке — вообще не любят спешки, но тут дело было особое. Не слишком верующему сунниту предстояло превратиться в шиита, шиита, совершающего паломничество к святым шиитским местам. Ему нужно было не просто вжиться в образ шиита, ему нужно было стать шиитом. Это было не так то просто — а цена ошибки была слишком велика. Ненависть между шиитами и суннитами была запредельной, рискнувший выдать себя за другого рисковал быть разорванным разъяренной толпой. За Тарика в данном случае играло лишь то, что в Наджафе — немало таких вот неофитов, допускающих ошибки. Но вот в Мешхеде, городе, где находится мавзолей имама Резы — следовало быть очень осторожным…

Наджаф был непростым городом — именно здесь, на обильно политой кровью земле Ирака находилась главная святыня шиитов, мавзолей Имама Али. При Саддаме Хусейне — думать о полноценном паломничестве сюда не приходилось. Сейчас — в дуканах и едальнях Наджафа спорили — когда паломничество к могиле Али соберет больше верующих, чем хадж к Мекке. Десять лет назад об этом смешно было думать. Сейчас — это было реальностью.

В лавке на улице — Тарик купил черную одежду шиита. Аккуратно вычистил и отгладил ее — ему еще придется воспользоваться ею в Мешхеде. Он совершил паломничество в знаменитой Золотой мечети — святыне для всех шиитов. Неспешно передвигаясь по улицам, заходя в едальни, прислушиваясь к многоязыкому говору людей — он смотрел. Слушал. Запоминал. Делал выводы…

Иностранцев было полно. Со всего Востока съезжали поклониться святыне. Полно молодежи. В открытую — боевики с автоматами, полицейские ничего не делают. В городе открыто, на каждом углу — звучит фарси, причем это оригинальный, не искаженный фарси. Судя по форме, оружию, повязкам на фарси — многие из боевиков принадлежат к Организации Бадр — структурному подразделению Корпуса стражей Исламской революции Ирана…

Отец рассказывал ему кое-что из того, что он услышал и увидел в Эр-Рияде и Джидде — а теперь он сам видел все своими глазами. И понимал, почему Саудовская Аравия так ненавидит Ирак и особенно Иран…

На третий день, прямым рейсом Ираки Эйрвейс, который выполнял новенький Боинг 737–800 — Тарик вылетел в Мехшед…

Мехшед — был не похож ни на один иранский город. Расположенный почти на самой границе с Афганистаном и с Таджикистаном — он неимоверно, в несколько раз разросся в восьмидесятые. По двум причинам: первая — он был дальше всего от Тегерана и Кума с их безумными и одиозными муллами, вторая — он был дальше всего от линии фронта. И сюда — не дотягивались даже иракские СКАДы и ТУ-23, которые бомбили Тегеран. Поэтому — Мешхед представлял из себя современного вида, пыльный город с несколькими бетонными кольцами объездных автодорог, обилием промышленных предприятий и торговли. Мешхед считался столицей иранской контрабанды…

Когда разведчик прибывает в какую-то страну — первое, что ему нужно сделать, это найти себе нору. Второе — транспортное средство. И то и другое Тарик нашел в Мешхеде очень быстро. В городе была большая колония беженцев из Афганистана, они занимались приграничной торговлей, поставляли в Афганистан оружие и принимали гостей, которые приезжали в Мешхед, чтобы поклониться одной из величайших святынь шиитского мира и стать Мешеди. В уличной лавке — Тарик купил пузырек с хной и окрасил свою бороду. В таком виде — его любезно приняли в одной из гостиниц на окраине столицы: у хозяина так же была крашеная хной борода. Тарик помнил, что теперь при намазе ему обязательно следует поминать пророка Али и достоверно знал, что если сюда придут стражи и спросят о подозрительном человеке с крашеной хной бородой — им скажут, что такого здесь нет.

На базаре — он купил старый, но еще ходкий мотоцикл Хонда китайского разлива. Новый китайский мотоцикл стоил в переводе на западные деньги что-то около тысячи долларов, подержанный, но способный довезти гранатометчика до американского чек-пойнта и потом умчать его обратно — не больше сотни. Тарик купил за триста, расплатился китайскими юанями, которые имели здесь хождение, как и все валюты крупных государств мира. Там же он купил белой краски — наверное, чтобы выкрасить мотоцикл, так-то он выглядел совсем непритязательно. И, наконец, он купил из-под полы оружие: турецкий вариант русского пистолета ТТ. Здесь так многие делали.

Этим же вечером — на трех опорах освещения в городе — появились белые полосы. Довольно примитивный способ контакта, но в Иране ничего другого не оставалось. Жестокая, примитивная страна…

Это была обычная улица, такая же, как и десятки других в Мехшеде — современная, застроенная безликими бетонными здания, увешанная плакатами с рекламой местных напитков типа Зам-Зам кола и красочно, аляповато нарисованными вывесками различных заведений. Здесь, на этой улице — можно было купить еду, халяльную и не очень, последнюю модель сотового телефона, доставленного контрабандой из Дубая кружным путем через Туркменистан, Армению или Ирак, незаконное оружие, которого тут полно — афганская граница рядом, одежду, обувь. Тут можно было даже умереть и быть похороненным по обряду в святой земле Мешхеда. Но Тарику ничего из этого не было нужно — он появился на этой улице с совершенно определенной целью.